«Дар слова и педагогического мастерства»: известные поэты и писатели - педагоги

В год педагога и наставника, а также к Дню учителя предлагаем вам, уважаемые читатели, взглянуть на некоторых известных писателей и поэтов с другой, малоизвестной вам стороны. Мировая культура знает немало литературных имен, посвятивших себя педагогическому мастерству. Они были настолько увлечены своим делом, что старались поделиться знаниями и опытом с детьми и взрослыми: читали лекции, создавали школы, писали авторские методики преподавания различных предметов. Многие известные писатели и поэты зарабатывали на жизнь преподаванием: при дворе императора, частным образом, в престижных университетах или сельских школах. Профессия учителя всегда была одной из самых уважаемых и нужных профессий. Для некоторых педагогический труд стал делом всей жизни, другие же, попробовав себя на этом поприще, забросили преподавание и полностью погрузились в литературное творчество.

Издания, представленные ниже, вышли в свет в известной, старейшей книжной серии «Жизнь замечательных людей» («ЖЗЛ»), которая в 2023 году, основанная еще в 19 веке, отметила 90 лет с тех пор, как её возродил писатель Максим Горький. Это серия биографий - об известных, знаменитых личностях, которые жили и оставили после себя память потомкам в виде культурных, литературных, научных и других ценностей. Об огромной воспитательной и просветительской значимости серии писал еще Д.С. Лихачев: «Значение серии «ЖЗЛ» в том, что через историю и личности она раскрывает всё богатство, многообразие культуры прошлого. Биографии людей, послуживших прогрессу человечества, несут в себе огромную воспитательную ценность».

«Педагогическая поэма» В.А. Жуковского

Афанасьев, Виктор Васильевич. Жуковский / Афанасьев Виктор Васильевич. - М. : Молодая гвардия, 1987. - 398 с. - (Жизнь замечательных людей: ЖЗЛ: сер. биогр. : осн. в 1890 г. Ф. Павленковым и продолж. в 1933 г. М. Горьким, Вып.10/665). - Библиогр.: с. 397 - 398.

Василий Андреевич Жуковский вошёл в историю как выдающийся поэт, автор огромного количества стихотворений, баллад и переводов. Но еще одной из важных сторон его деятельности стало воспитание и образование царских детей, в том числе Александры Федоровны – будущей супруги Николая I, юного наследника престола Александра Николаевича (будущего императора Александра II), который вошел в историю как проводник широкомасштабных реформ и царь-Освободитель.

Педагогическое призвание проявилось у Жуковского довольно рано. Еще в 1805 году он принимает предложение одной из своих сводных сестер, рано овдовевшей Е.А. Протасовой начать домашнее обучение ее малолетних дочерей Александры и Марии. Жуковский сам составляет программу гуманитарного образования племянниц, подробно разрабатывает планы изучения предметов, тщательно готовится к каждому уроку. Занятия с сестрами Протасовыми продолжались более трех лет и не прошли бесследно ни для учителя, ни для учениц, последующая жизнь которых была связана с таким кругом общества, где требования к уровню образованности были весьма велики.

С июля 1824 года В.А. Жуковский был назначен наставником великого князя Александра Николаевича, которому пошел седьмой год. «Жуковский, я думаю, погиб невозвратно для поэзии, - пишет А.А. Дельвиг А.С. Пушкину. – Он учит великого князя Александра Николаевича русской грамоте и, не шутя говорю, все время посвящает на сочинение азбуки. Для каждой буквы рисует фигурку, а для складов картинки… Он исполнен великой идеи: образовать, может быть, царя. Польза и слава народа русского утешает несказанно сердце его».

Василию Андреевичу нравилось его занятие: «Я еще слишком не уверен в своей способности исполнять как должно свою обязанность. Знаю только, что детский мир – мой мир, и что в этом мире можно действовать с наслаждением, и что в нем можно найти полное счастие», - писал он А.А. Дельвигу.

Искренний почитатель таланта Жуковского П.А. Плетнев не одобрял его педагогических затей, считая, что они отвлекают писателя от творчества. Вот строки из его письма Жуковскому: «Эту работу не хуже вас совершат многие из педагогов. Высший же ваш талант как поэта и вообще, как писателя есть исключительно ваше назначение…». Защищая свою педагогику, Жуковский отвечает: «Нет, мой милый, это педагогическое занятие не есть просто механическое преподавание азбуки и механический счет: это ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА… И мне совсем не скучна и не суха моя работа…».

«Жуковский сделался великим педагогом. Сколько прочел детских и учебных книг! Сколько написал планов и сам обдумал некоторые. Выучился географии, истории и даже арифметике. Шутки в сторону: он вложил свою душу даже в грамматику и свое небо перенес в систему мира, которую объясняет своему малютке. Он сделал из себя какого-то детского Аристотеля» (из письма Тургенева Вяземскому).

Идея воспитания будущего царя все более увлекала Жуковского. Он предостерегает царицу от слишком военного воспитания мальчика: «Страсть к военному ремеслу стеснит его душу: он привыкнет видеть в народе только полк, в отечестве – казарму…». В «Плане учения», составленном в Дрездене в 1826 году, подробно говорится обо всех занятиях, распределенных на годы возраста великого князя от восьми до двадцати лет. Жуковский, взяв на вооружение систему известного швейцарского педагога-гуманиста Песталоцци, выработал свою педагогическую теорию. По плану В.А. Жуковского, учение разделялось на три периода:

- первый период: отрочество (с 8 до 13 лет);

- второй период: юность (с 13 до 18 лет);

- третий период: первые годы молодости (с 18 до 20 лет).

Первый период, «учение приготовительное», включал в себя усвоение религиозных и нравственных правил, обучение языкам, ознакомление с начальными понятиями геометрии, счета и русской грамматики. В центре внимания, по словам воспитателя, образование ума и сердца. Второй период, «учение подробное», заключался в преподавании наук: от математики и физики до географии, истории и философии. Давались расширенная программа естественных наук, общие понятия о строении человеческого тела и психологии, политика и метафизика. Третий период, «учение применительное», предполагал самостоятельность в составлении правил жизни, а также чтение классических книг.

В заключительной части проекта Василий Жуковский утверждает, что история должна быть главною наукою наследника престола… Далее в тексте изложены сформулированные пожелания будущему царю: «Уважай закон и научи уважать его своим примером: закон, пренебрегаемый царем, не будет храним и народом, - пишет Жуковский. – Люби и распространяй просвещение: оно – сильнейшая подпора благонамеренной власти; народ без просвещения есть народ без достоинства… Люби свободу, то есть правосудие, ибо в нем и милосердие царей, и свобода народов… Владычествуй не силою, а порядком: истинное могущество государя не в числе его воинов, а в благоденствии народа. Будь верен слову: без доверенности нет уважения. Окружай себя достойными тебя помощниками: слепое самолюбие царя, удаляющее от него людей превосходных, предает его на жертву корыстолюбивым рабам, губителям его чести и народного блага. Уважай народ свой: тогда он сделается достойным уважения». Уроки и подготовка к ним отнимали у Жуковского все время. Он трудился с искренним увлечением, пытался воспитывать не царя, а человека, но грустно было ему, что не пишутся стихи, что почти некогда выйти на улицу, посетить салоны, просмотреть газеты.

Н.В. Гоголь

Воронский, Александр Константинович. Гоголь / Воронский Александр Константинович ; Александр Воронский. - Москва : Молодая гвардия, 2009. - 445, [2] с., [8] л. ил., портр. ; 17 см. - (Жизнь замечательных людей : ЖЗЛ : серия биографий : основана в 1890 году Ф. Павленковым и продолжена в 1933 году М. Горьким : малая серия ; вып. 1). - Библиогр. в конце кн. - ISBN 978-5-235-03228-6 (в пер.).

Осенью 1829 года Н.В. Гоголь вернулся из путешествия по Германии в Петербург. Денег у него было немного, и чтобы немного поправить положение начинающего писателя, А.А. Дельвиг помог ему устроиться на должность преподавателя истории в Патриотический институт, где тот начал обучать дочерей военнослужащих. Гоголь с энтузиазмом взялся за дело, которое приносило ему глубокое удовлетворение. Успеваемость учениц по этому предмету стала такой высокой, что Гоголю, против всех правил, разрешили определить на обучение в институте своих сестёр.

В 1831 году была опубликована статья писателя в «Литературной газете» под названием «Несколько мыслей о преподавании детям географии», в которой он отразил свои мысли, касающиеся качественного обучения детей. После выхода статьи Гоголь стал вести частные уроки, работа его увлекала, да и платили хорошо. Исследователи его педагогической работы уверены, что для школы Н.В. Гоголь был замечательным преподавателем: достаточный уровень познаний сочетался с тщательной проработкой его собственной новаторской методики преподавания, с внимательной подготовкой уроков, с тонким пониманием психологии подростков без скидки на то, что учить приходится девочек. Но он решил, что мог бы читать лекции и в высших учебных заведениях, поэтому в июле 1834 года занял место адъюнкт-профессора Санкт-Петербургского университета по кафедре средних веков. Примечательно, что писатель был единственным преподавателем здесь, который читал студентам авторский курс лекций.

Принято думать, что на месте преподавателя истории в университете Николай Васильевич проявил себя Хлестаковым, что он взялся преподавать не зная предмета. Высокими качествами профессора Гоголь не отличался. И.С. Тургенев, один из его слушателей-студентов, рассказывал: «Из трех лекций Гоголь две пропускал, порою шептал что-то несвязное, показывал какие-то гравюры, очень конфузился. На выпускном экзамене сидел, повязанный платком, якобы от зубной боли, с совершенно убитой физиономией». О неудачных лекциях свидетельствуют и другие современники. Но и в этом, как и во всем, Гоголь был крайне неровен. Иваницкий и другие отмечают и блестящие его чтения, например, его первую лекцию или лекцию об Аль-Мамуне, которую с удовольствием слушали А.С. Пушкин и В.А. Жуковский и которую для них Гоголь приготовил вне всякой связи с общим курсом. В целом же лекции Гоголя несравненно ниже его. Он сам признался Погодину: «Никто меня не слушает, ни на одном, ни разу не встретил я, чтобы поразила его яркая истина. И оттого я решительно бросаю теперь всякую художественную отделку, а тем более – желание будить сонных слушателей. Я выражаюсь отрывками, и только смотрю вдаль – и вижу его в той системе, в какой оно явится у меня вылитою через год. Хоть бы одно студенческое существо понимало меня. Но народ бесцветный, как Петербург». Было бы, однако, совершенно ошибочным считать исторические занятия Гоголя и его лекции хлестаковщиной. Он серьезно увлекался историей и старательно готовился к ним, если и не ко всем, то ко многим из них.

Н.В. Гоголь занимался историей, потому что хотел забыться от всего современного, торгашеского. В историю, в прошлое его побуждал уходить цензурный гнет, как он в том признавался сам. Его привлекали эпохи героические, исполинские характеры и события. Он искал проявлений возвышенного духа, самоотверженности. Наконец, он хотел осмыслить исторический процесс. И несомненная правда, ему приходили крупные мысли и он, как историк, был выше многих своих коллег-профессоров. Однако преподавание истории превращалось в механическое изложение смены царей, завоевателей с педантичной хронологией событий, лишенных внутреннего смысла. История походила на высохшую мумию. Гоголь понимал это. Многие из преподавателей относились к нему враждебно, зная, что он получил место профессора окольными путями, через знатных покровителей. Таким образом, занятия историей у Гоголя – не случайность, не прихоть. У него были свои мысли. Стараясь понять исторический процесс, он остался верен себе, своей основной теме, своим главным идеям, и в этом он имел бесспорные преимущества перед многими экстраординарными и ординарными профессорами своего времени. Вероятно, эти продуманные и прочувствованные мысли он и имел ввиду, когда с горечью заявил, что «покидает кафедру неузнанным».

Н.В. Гоголь пробыл профессором полтора года. Успеха среди студентов не имел. Те считали, что их профессор сам не тверд в исторических науках и подвязывал зубы при экзаменах слушателей, опасаясь обнаружить свое незнание перед более сведущими экзаменаторами. В декабре 1835 года, когда вышло постановление, по которому Гоголь должен был сдать экзамен, он благоразумно оставил профессуру, охладев к историческим наукам. Однако за такой недолгий срок работы на этом поприще он смог сформулировать для себя важное правило: история и география неотделимы друг от друга, а потому должны быть объединены в универсальную науку об обществе.

И.С. Тургенев

Лебедев, Ю.В. Тургенев / Ю. В. Лебедев. - М. : Молодая гвардия, 1990.

Иван Сергеевич Тургенев не занимался преподаванием, но всегда был озабочен просвещеним народа. Он всегда был заступником крестьян своего имения, считал себя ответственным за всё: и за то, что мужики темны и неграмотны, и за то, что у них малы наделы земли. Он завел в Спасском школу и богадельню, дарил десятинами землю, увеличивал наделы. Писатель не мог поступить иначе, так как верил, что «народ без образования всегда будет плох, несмотря на свою хитрость и тонкость».

Ивана Сергеевича заботило всё, что касалось школьной жизни. Он выделял средства на содержание школы (жалованье учителям и покупку учебников), следил за тем, чтобы в ней преподавали хорошие педагоги. Так, например, он пишет уп­равляющему Спасским имени­ем: «Готов определить 200 рублей жалованья в год дель­ному учителю и учительнице, если таковые найдутся. Невозможно допустить, чтобы в моём имении, в имении чело­века, который обязан всем своим знанием перу, суще­ствовала плохая и неудовлет­ворительная школа. Одобряю все ваши распоряжения насчёт школы и разрешаю вам выпи­сать нужные книги и прочие школьные потребности».

Будучи уже тяжело больным, Иван Тургенев не перестаёт интере­соваться положением дел в его школе. Узнав из письма Ж. А. Полонской, что школа плохо посещается детьми, он спешит сообщить управляющему о своей тревоге и обращается к крестьянам Спасского: «Жа­лею, что, по слухам, ваши дети мало посещают школу. Помни­те, что в наше время безгра­мотный человек то же, что сле­пой или безрукий». Школа в Спасском-Лутовиново существует по сей день и достойно носит имя великого писателя.

В. Я. Брюсов

Молодяков, Василий Элинархович. Валерий Брюсов : будь мрамором : 16+ / Молодяков Василий Элинархович, Брюсов Валерий Яковлевич ; Василий Молодяков. - Москва : Молодая гвардия, 2020 [т. е. 2019]. - 541, [2] с., [16] л. ил., портр., факс. ; 21. - (Жизнь замечательных людей ; вып. 1970 (1770)). - Библиогр. в прим. в конце кн. - 16+. - ISBN 978-5-235-04234-6.

Мечтой Валерия Брюсова было создать «консерваторию слова» - государственное высшее учебное заведение для подготовки разносторонне образованных литературных работников: не только поэтов, прозаиков, драматургов и переводчиков, но редакторов, журналистов, фольклористов и библиографов. Он участвовал в работе различных студий и курсов, но понимал, что этого мало.

Первая государственная профессионально-техническая школа поэтики была создана осенью 1921 года и Брюсов значился в числе ее лекторов. Просуществовавшая полгода школа стала пробным вариантом «консерватории слова», хлопоты о создании которой в то время вошли в заключительную стадию. Брюсов вел занятия по вольной композиции и читал лекции по русской литературе, однако их содержание оказалось гораздо шире. Он «учел особенности нашей, в большинстве не очень грамотной, аудитории и умел находить такую форму лекций и бесед, что они незаметно, исподволь делали из нас культурных людей. Сжатость, конкретность, умение отобрать необходимую предельную дозу излагаемого материала были характерными чертами его сообщений… Обшеизвестно, что простота и ясность при популяризации предмета являются следствием глубокого его знания. Этим качеством Брюсов владел в совершенстве… Брюсов был деликатен, он не обрывал, не высмеивал, шутки его были добродушны и не обидны». Ученикам просто повезло, а для учителя это была тренировка перед главной работой.

После официального открытия Высшего литературно-художественного института (ВЛХИ) в ноябре 1921 года Брюсов был назначен его ректором и пообещал студентам: «Гениев-писателей и поэтов из вас здесь, может быть, не сделают, но литературно образованными людьми, культурными работниками вы будете». Бывший студент, историк литературы Борис Пуришев вспоминал: «Брюсов стойко делил с нами многие невзгоды. Мы это хорошо понимали и еще больше уважали его за это…». Ректор заботился о профессиональных кадрах и привлек во ВЛХИ лучших специалистов по истории и теории литературы. Многим запомнились его лекции по античной литературе. Они поражали студентов своей удивительной простотой и ясностью: «Брюсов как бы брал нас за руку и вводил в мир нетленной древней красоты. И мы словно видели собственными глазами то, о чем он нам рассказывал. Его словам была присуща рельефность и весомость. Были они сродни благородным античным мраморам…Он говорил о древнем Риме так, как будто провел там много лет».

Руководство институтом отнимало много времени. Брюсов относился к своим обязанностям с обычной серьезностью и аккуратностью, стараясь ничего не упустить. Мелочей для него не существовало. «При всяком обращении нас, студентов, к Валерию Яковлевичу лицо его из сурового, сосредоточенного, порой как будто сердитого, делалось ласковым, излучающим скрытую нежность. Казалось, он готов сделать для нас все, что может. И он действительно делал все и для самого института, и для каждого из нас в отдельности», - вспоминал выпускник ВЛХИ Павел Лазовский.

В 1921 году Валерий Брюсов стал профессором литературно-художественного отделения факультета общественных наук 1-го МГУ, где читал лекции по истории древнегреческой литературы, римской литературы и новейшей русской литературы.

В.М. Шукшин

Варламов, Алексей Николаевич.  Шукшин : [16+] / Варламов Алексей Николаевич ; Алексей Варламов. - Москва : Молодая гвардия, 2015. - 398, [1] с., [16] л. портр. : ил., факс. ; 21 см. - (Жизнь замечательных людей ; вып. 1733(1533)). - Библиогр.: с. 396-397.

Писатель, режиссер и актер Василий Макарович Шукшин до поступления во ВГИК успел сменить несколько профессий: был слесарем, моряком, учителем и даже директором школы.

Педагогическая практика Василия Макаровича Шукшина была недолгой, но стремительной. В 1953 году он был уволен в запас с Черноморского флота и вернулся в родное село Сростки (ныне Алтайского края). Экстерном сдав экзамены за курс средней школы и получив аттестат, 24-летнему юноше предложили стать учителем русского языка и литературы, а вскоре - возглавить вечернюю семилетнюю школу для взрослых (школа колхозной молодежи). Так вчерашний ученик стал директором школы.

В ноябре 1953 года Василий Шукшин бы единогласно избран секретарем учительской комсомольской организации при Сростинской средней школе, а впоследствии избирался делегатом районной комсомольской конференции и в рамках агитационно-массовой работы выступал с лекциями, ездил в колхозные бригады и рассказывал о международном положении, перед киносеансами в клубе агитировал поступать в школу сельскую молодежь. Известны его педагогические статьи: «Учиться никогда не поздно», «Больше внимания учащимся вечерних школ», которые были опубликованы в сростинской районной газете «Боевой клич» и ставшие первыми печатными работами автора.

«… Учиться никогда не поздно – мысль не новая, но столь верная, что ее необходимо высказать еще раз. Необходимо помнить, что обучение грамоте не есть личное дело каждого в отдельности гражданина СССР. Повышение своего общеобразовательного уровня – это то, что мы называем гражданским долгом перед Родиной, это как раз то, что мы должны сделать во имя дальнейшего процветания страны социализма» (выдержка из статьи «Учиться никогда не поздно»).

Каким он был учителем? Василий Макарович много лет спустя в статье «Монолог на лестнице» вспоминал: «Одно время я был учителем сельской школы для взрослых. Учитель я был, честно говоря, неважнецкий (без специального образования, без опыта), но не могу и теперь забыть, как хорошо, благодарно смотрели на меня наработавшиеся за день парни и девушки, когда мне удавалось рассказать им что-нибудь важное, интересное и интересно. Я любил их в такие минуты. И в глубине души не без гордости и счастья верил: вот теперь, в эти минуты, я делаю настоящее, хорошее дело. Жалко, мало у нас в жизни таких минут. Из них составляется счастье».

К этим строкам можно добавить свидетельства односельчан, учеников и не только, о которых пишет алтайская исследовательница Наталья Чифурова. Вот примеры некоторых из них: «Школа в Сростках вечерняя была, молодежь училась, Шукшин преподавал в этой школе, ходил в шубе с черным портфелем. А я в школу не ходила, учеба в голову не шла» (Мария Ивановна Раковская). «Кому интересно, на танцы ходили, а я в школу вечернюю, любила читать». О Шукшине: «Хоть и были мы с ним одногодки, учились в одной школе, в параллельных классах, на уроках в вечерней школе был строгим, задавал домашние задания, спрашивал, но и рассказывал очень интересно» (Мария Тихоновна Марченко). «В классе он учитель, на перемене – товарищ» (Александр Константинович Беляков).

Несмотря на все вышесказанное, преподавание не прельщало Василия Шукшина в качестве дела всей жизни. Будущий режиссёр чувствовал огромное желание покорить столицу и летом 1954 года он оставил работу в Сростках и поехал в Москву, где поступил на режиссерский факультет ВГИКа.

Мыслители всех времен подчеркивали высокое общественное значение профессии «учитель». Настоящий педагог не только учит, но и воспитывает, ведет за собой, вдохновляет, «сеет разумное, доброе, вечное». Л.Н. Толстой писал: «Призвание учителя есть призвание высокое и благородное. Не тот учитель, кто получает воспитание и образование учителя, а тот, у кого есть внутренняя уверенность в том, что он есть, должен быть и не может быть иным. Эта уверенность встречается редко и может быть доказана только жертвами, которые человек приносит своему призванию...». Тот бесценный педагогический опыт, который приобрели писатели и поэты, окунувшись в этот процесс, не прошел даром, а лег в основу многих произведений, которые мы читаем и имеем в фонде Псковской областной универсальной научной библиотеки.

Информация для данной статьи взята из книг и периодических изданий, которые находятся в фонде Псковской областной универсальной научной библиотеки им. В.Я. Курбатова, и открытых интернет источников.