«Мое жизненное дыхание»: история любви Бориса Пастернака и Ольги Ивинской

«Мое жизненное дыхание»: история любви Бориса Пастернака и Ольги Ивинской: к 130-летию со дня рождения писателя

(Б. Пастернак «Объяснение»)

10 февраля исполняется 130 лет со дня рождения Бориса Леонидовича Пастернака (1890-1960), крупнейшего поэта 20 века, автора скандально известного романа «Доктор Живаго», «таланта исключительного своеобразия» по словам М. Горького.Он родился и жил в эпоху великих преобразований, переворотов, революций. Он пережил царя, временное правительство, три революции, две мировые войны. Все это, конечно же, отразилось на его творчестве.

В преддверии праздника всех влюблённых (14 февраля) хотелось бы раскрыть некоторые грани его личной жизни, которые, безусловно, не могли не отразиться на его творчестве. Борис Пастернак, как и многие великие поэты, черпал вдохновение в любви. Ему необходимы были бури, ураганы страстей, эмоции на пределе. Сам Пастернак в стихотворении «Объяснение» признается в этом:

Надо отметить, что поэт был окружен вниманием прекрасного пола всегда, женщины его боготворили, поскольку он был очень галантен в обхождении, мил, нежен и имел неповторимое мужское обаяние. В его жизни были женщины, которых смело можно назвать музами. Три истории любви (именно столько муз было в его жизни), три трагических и необыкновенно сложных жизненных сюжета отразились на творчестве великого поэта Серебряного века. Все они сыграли в его судьбе огромную роль. Но принесла ли эта роль счастье, покой и благополучие хоть одной из них?

Первая супруга писателя, художница Евгения Владимировна Лурье, прожила с ним семь лет, однако брак был разрушен из-за страстной влюблённости Бориса Леонидовича в Зинаиду Николаевну Нейгауз, с которой он познакомился в 1929 году. Спустя полгода поэт ушёл от Лурье, оформив с ней официальный развод и женился на Зинаиде Николаевне. Прошло шестнадцать лет, когда в жизнь писателя вошла Ольга Всеволодовна Ивинская. «Облагораживающая беззаботность, женская опрометчивость, легкость», - так писал Пастернак о своей любимой героине романа «Доктор Живаго». Такой он видел и Ольгу Ивинскую.

кадр из фильма "Доктор Живаго"

С первого дня знакомства Ольги Ивинской с Пастернаком и до самой смерти ее сопровождала клевета, истоки которой понятны: женская зависть, людская злоба. Например, глубочайшей раной в ее душе оставалось «открытие», что она была сотрудником госбезопасности. Кроме этого, распространяли клевету о ее финансовых махинациях в конце сороковых, а также злоупотреблении зарубежными гонорарами Пастернака. А виной всему было ее легкомыслие, доверчивость, беспечность, неумение вникать в скучные материи, что и выходило ей боком. По мнению Дмитрия Быкова, Пастернак, возможно, и полюбил Ольгу Ивинскую за это выдающееся легкомыслие.

«Ольга – мое жизненное дыхание…», - писал Борис Пастернак о своей возлюбленной. Ей посвящена его поздняя лирика, она послужила прообразом героини знаменитого романа «Доктор Живаго», дорого заплатив за эту любовь.Именно с появлением Ольги в жизни Пастернака и началась работа над самой знаменитой его книгой, которая принесла писателю одновременно и славу, и массу неприятностей. «…В моей молодости не было одной, единственной Лары. Лара моей молодости – это общий опыт. Но Лара моей старости вписана в мое сердце ее кровью и ее тюрьмой…». Так отвечал Пастернак на вопросы журналистов о прототипе героини романа «Доктор Живаго».

Борис Пастернак и Ольга Ивинская

Их соединяли, говоря словами Пастернака, «нити более тонкие, связи более высокие и могучие, чем тесное существование вдвоем на глазах у всех…». Когда поэта не стало, Ольге долго слышалось: «Прощай, Лара, до свидания на том свете, прощай, краса моя, прощай радость моя бездонная, неисчерпаемая, вечная…». Счастливые мгновения и драматические обстоятельства страсти - такова реальная история любви Ивинской и великого мастера.

Если почитать документы, вспомнить стихи и прозу Пастернака, навеянные образом Ивинской, станет ясно, что 14 лет они были счастливы, но эта любовь стоила Ольге Всеволодовне двух тюремных сроков, а Борису Пастернаку – семейной гармонии и, в конечном счете, жизни.

По словам современников, Ольга была очень хороша собой: золотые волосы, светлые глаза, приятная улыбка. Она обожала стихи Пастернака и еще девочкой бегала на его вечера. Для нее Пастернак, к тому времени состоявшийся и общепризнанный классик, был практически божеством, о чем она впоследствии написала в книге воспоминаний «Годы с Пастернаком и без него».

Когда Ольга Ивинская вошла в его жизнь, тот был женат. Они встретились в послевоенной Москве в 1946 году. Ольге на тот момент было 34, Борису Леонидовичу – уже 56. Она работала редактором в журнале «Новый мир». Однажды поэт пришёл в редакцию и у них неожиданно для самих себя завязался диалог, во время которого оба поняли необратимость их будущих взаимоотношений. «Это был такой требовательный, такой оценивающий, такой мужской взгляд, что ошибиться было невозможно: пришел человек, единственно необходимый мне, тот самый человек, который собственно уже был со мною. И это потрясающее чудо…».

Своё первое впечатление об Ольге Пастернак записал так: «Во втором послевоенном времени я познакомился с молодой женщиной – Ольгой Всеволодовной Ивинской… Она – олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней незаметно, что она в жизни перенесла. Она посвящена в мою духовную жизнь и во все мои писательские дела...» (из письма к Ренате Швейцер, 1958 год).

Ольга появилась в тот период его жизни, когда поэт, прожив со второй женой Зинаидой 10 лет, заскучал и стал отдаляться от жены, которая старалась оградить мужа от всего «прозаического», пытаясь создать идеальные условия для его творчества.

Когда жена писателя Зинаида Нейгауз узнала о связи мужа, она призывала его оставить любовницу и не разрушать семью, устраивала скандалы и сцены. Однако она не могла не принимать во внимание то, что её муж - человек творческий и увлекающийся. Нежная привязанность к Ольге Ивинской заставила мужа жить на два дома, и со временем законная супруга смирилась с таким положением вещей. Любовь Ивинской и Пастернака наполняли череда расставаний, душевные муки и терзания совести, и Ольга вспоминала об этом так:

«... Да, была «страсть к разрывам», необходимая ему, поэту, но всегда побеждала наша человеческая тяга друг к другу, словно мы не могли друг без друга дышать. Каждая встреча — первая, прижму его голову к себе молча. Слушаю, как отчаянно бьется сердце. И так до последнего, рокового мая шестидесятого года. Состариться ему было, видно, не дано...».

Ивинская не предъявляла на поэта своих прав, поскольку для вдовы с двумя маленькими детьми на руках, отношения с поэтом были, в первую очередь, источником счастья сами по себе, без условностей, без оглядки. Сам Пастернак метался между чувством долга перед женой и между вспыхнувшим чувством всепоглощающей и всепрощающей любви, так и не расставив приоритеты до последнего дня своего существования.

Ольга Ивинская, ее дочь Ирина Емельянова и Борис Пастернак

Ольга стала для Бориса Леонидовича не просто источником вдохновения, она стала его соратницей на писательском поприще. Она решала все вопросы, связанные с печатью произведений, договаривалась с редакторами и помогала с переводами. Особое место в их взаимоотношениях занимала переводческая деятельность. Ольга особенно дорожила моментами их сотворчества в процессе переводов иностранной поэзии. И похвала, слетевшая с губ любимого в адрес ее собственноручного переложения стихотворного текста стала для нее ярким и счастливым воспоминанием. Этот вынужденный труд сближал их, роднил и соединял. Но сам поэт относился к такому способу заработка без энтузиазма.

Осенью 1949 года Ольгу арестовали за связь с Пастернаком, «английским шпионом». От неё требовали признания, что в переводах её любовника прослеживалась политическая неблагонадёжность и клевета на советскую действительность. Несколько месяцев Ольга провела в холодной сырой камере. Она ежедневно подвергалась пыткам. То обстоятельство, что женщина была беременна, не смягчало обращения с ней, и в результате одного такого допроса она потеряла ребёнка. Следствие закончилось. Ивинскую отправили в лагерь. Борис ходил по инстанциям, просил, умолял, требовал выпустить Ольгу. Но разве он был в силах противостоять системе? Единственное, чем он мог помочь любимой женщине, – это все 5 лет пребывания в лагере заботиться о её детях.

Ольга Ивинская смогла в сорок четвертом, когда истек срок заключения у ее матери, оговоренной зятем, поехать за матерью в лагерь и забрать ее оттуда, умирающую от голода. Она смогла выдержать ночные допросы и потерю ребенка на Лубянке в сорок восьмом, пять лет лагерей, ненависть многих солагерниц и после всего этого – вернуться прелестной, помолодевшей, похудевшей и встретиться с любимым, словно ничего и не было. Она смогла выдержать разговор с законной женой Пастернака и ее визит и не озлобиться, не оставить его. Она смогла пережить его смерть и арест почти сразу после этого, а также 4 года заключения и пожизненную полулегальность, конфликты с семьей поэта, одновременно оставаясь все это время одной из самых привлекательных и доброжелательных женщин Москвы, хозяйкой литературного салона, где перебывали лучшие сочинители семидесятых. Многие отзывались о ней с неодобрением, но эта та самая жизненная сила, та вечная, цветущая женственность, союза с которой так ищет гений.

«Показаниями свидетелей вы изобличаетесь в том, что систематически охаивали советский общественный и государственный строй, слушали передачи «Голоса Америки», клеветали на советских патриотически настроенных писателей и превозносили творчество враждебно настроенного писателя Пастернака» (Из обвинительного заключения).

О том, как мучили ее на Лубянке, Ольга предпочитала не вспоминать (не любила распространяться о своих страданиях), но Пастернак был прав, когда писал своим заграничным корреспондентам: «Ее геройству и выдержке я обязан своей жизнью и тем, что меня в те годы не трогали».

Когда Ольга вернулась из лагеря, их любовь вспыхнула с новой силой.

Их встречи продолжались. Ольга помогала Пастернаку закончить роман. Она поддерживала его: и когда в 1955 году ни одно советское издательство не бралось публиковать «Доктора Живаго», и когда роман вышел в свет за границей, и когда Борису Леонидовичу присудили Нобелевскую премию, и когда опять началась травля с обвинениями в измене Родине, в предательстве.

Последний раз они виделись в начале мая 1960 года. Через несколько дней с Борисом случился инфаркт. Затем выяснилось, что у Пастернака ещё и рак лёгких. Ольга не смогла быть с ним рядом, т.к. за супругом ухаживала жена.

30 мая 1960 года любимого не стало.

О том, сколько душевных и физических страданий испытала Ольга Ивинская в период гонений на Пастернака, лучше узнать из первоисточников, которые мы рекомендуем к прочтению. Подробности арестов, допросов и долгих ссылок Ольги Ивинской – на страницах этих книг.

Более подробно о взаимоотношениях этих людей, полных любви и драматизма, о любви, ставшей самой большой, самой болезненной и самой тягостной любовью для поэта – в книгах из фондов нашей библиотеки (абонемента и отдела гуманитарной литературы ПОУНБ).

Быков, Дмитрий Львович. Борис Пастернак : [16+] / Дмитрий Быков. - [Изд. 14-е]. - Москва : Молодая гвардия, 2018. - 892, [1] с., [16] л. ил., портр. - (Жизнь замечательных людей ; вып. 1926 (1726)).

Эта книга - о жизни и творчестве одного из крупнейших русских поэтов XX века Бориса Пастернака. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем.
Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека. В книге дается новая трактовка легендарного романа «Доктор Живаго», сыгравшего столь роковую роль в жизни его создателя.

Мансуров, Борис Мансурович. Лара моего романа : Борис Пастернак и Ольга Ивинская / Борис Мансуров. - Москва : Инфомедиа Паблишерз, 2009. - 391 с. : ил., портр.

В основу этой книги положены записи бесед автора с Ольгой Ивинской - последней любовью и музой Бориса Пастернака. Читателям, интересующимся творчеством великого русского поэта, будет интересно узнать, как рождались блистательные стихи из романа «Доктор Живаго» (прототипом главной героини которого стала Ивинская), как создавался стихотворный цикл «Когда разгуляется», как шла работа над гениальным переводом «Фауста» Гете.
В воспоминаниях Б. Мансурова содержатся поистине сенсационные сведения о судьбе уникального архива Ивинской, завещании Пастернака и сбывшихся пророчествах поэта.

Ивинская, Ольга Всеволодовна. Свеча горела : годы с Борисом Пастернаком : [мемуары] / Ольга Ивинская, Ирина Емельянова. - Москва : Этерна, 2016. - 552, [2] с. : ил., портр.

Это издание - воспоминания Ольги Всеволодовны Ивинской и ее дочери Ирины Емельяновой о Борисе Леонидовиче Пастернаке.
Ольга Ивинская - последняя любовь поэта, адресат его поздней лирики. Во многом именно с ней связан образ Лары из романа «Доктор Живаго». «Она - олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней незаметно, что она в жизни перенесла… Она посвящена в мою духовную жизнь и во все мои писательские дела…».

Емельянова, Ирина Ивановна. Пастернак и Ивинская : провода под током / Ирина Емельянова. - Москва : Вагриус, 2006. - 334, [1] с., [8] л. ил.

«Ольга - мое жизненное дыхание», - писал Борис Пастернак о своей возлюбленной Ольге Ивинской. Ей посвящена его поздняя лирика, она стала прообразом героини знаменитого романа «Доктор Живаго», дорого заплатив за эту любовь.

Ирина Емельянова, дочь последней музы поэта, была свидетелем высоких отношений замечательных людей. Она рассказывает о счастливых мгновениях и трагических событиях этой страсти и об истинной роли Ольги Ивинской в судьбе Бориса Пастернака.

Ивинская, Ольга Всеволодовна. Годы с Пастернаком и без него / Ольга Ивинская, Ирина Емельянова. - М. : Вагриус, 2007. - 526, [1] с. - (Судьбы скрещенья).

В книге впервые объединены мемуары О. Ивинской (в сокращенном виде) и ее дочери И. Емельяновой о Борисе Пастернаке. В книгу также вошли воспоминания Ирины Емельяновой об Ариадне Эфрон, о Варламе Шаламове. Впервые публикуются эссе «Парижские этюды» И. Емельяновой и фрагменты из ее «Записных книжек».

Кроме этих изданий в библиотеке есть и другие, не менее интересные, книги о жизни и творчестве великого мастера, со списком которых вы можете познакомиться ниже.

Флейшман, Лазарь. Борис Пастернак в двадцатые годы. - Санкт-Петербург : Академический проект, 2003. - 463 с. - (Современная западная русистика / редкол.: Б.Ф. Егоров (пред.) и др., т. 43).

В книге одного из крупнейших специалистов по русской литературе XX века детально, с привлечением огромного массива документов и воспоминаний анализируется переломный для Пастернака и для судеб русской культуры период. Поэт показан на пересечении всех силовых линий эпохи. Особое внимание уделено взаимоотношениям Пастернака с футуризмом, в частности, с Маяковским и Лефом. В то же время, книгу можно рассматривать как своеобразный комментарий к самому «эзотерическому» произведению Пастернака, «Охранной грамоте». Автор сочетает скрупулезность и подробность в освещении биографических и исторических обстоятельств («в сфере культуры мелких фактов нет», - утверждает он) с глубоким и тонким анализом сложнейшей поэтической ткани. В приложении помещены статьи Л.Флейшмана, посвященные дореволюционному периоду жизни и творчества Б.Пастернака.

Соколов, Борис Вадимович. Доктор Живаго : Кто вы, доктор Живаго? : [Расшифрованный Пастернак] / Борис Соколов. - Москва : Эксмо : Яуза, 2006. - 348, [2] с.

В книге известного литературоведа и писателя, доктора филологических наук Бориса Соколова рассказывается о главных тайнах знаменитого романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». В ней даны ответы на многие вопросы, возникающие при чтении этой книги: Как отразились в «Докторе Живаго» любовные истории и другие факты биографии самого Бориса Пастернака? Кто был прототипами основных героев романа? Как поэт получил Нобелевскую премию и почему вынужден был от нее отказаться? Почему роман не понравился властям и как была организована травля его автора? Как трансформировалось в образах «Доктора Живаго» отношение Пастернака к Советской власти и большевистской революции, его увлечение идеями анархизма?

Горелик, Людмила Львовна. «Миф о творчестве» в прозе и стихах Бориса Пастернака / Л.Л. Горелик ; [Рос. гос. гуманит. ун-т]. - Москва : Российский государственный гуманитарный университет, 2011. - 372, [2] с.

Многие разделы, составившие книгу, в течение последних 20 лет публиковались в виде статей, брошюр и даже небольших книг. Произведения Бориса Пастернака представлены как единый, посвященный одной теме, текст. Тема эта - пересоздающее действительность творчество и роль человека-творца в обществе и в истории.

Прохорова, Вера Ивановна. Четыре друга на фоне столетия : [Рихтер, Пастернак, Булгаков, Нагибин и их жены : мемуары в письмах и воспоминаниях] / Вера Прохорова. - Москва : Астрель, 2012. - 316, [2] с., [8] л. ил.

Перед вами - мемуары удивительной женщины, которая создавала их на протяжении всей жизни. В этой книге много действующих лиц: Борис Пастернак и Михаил Булгаков, Константин Станиславский и Марина Цветаева, знаменитый профессор Московской консерватории Генрих Нейгауз и сталинский нарком Ежов, Юрий Нагибин и Белла Ахмадулина, художники Валентин Серов и Роберт Фальк, академик Андрей Сахаров и министр культуры Екатерина Фурцева и многие другие, великие и не очень, персонажи.

Образы Бориса Пастернака [Видеозапись] : [учебный видеофильм для среднего общего образования]. - Москва : Кварт, cop. [2008]. - 1 видеодиск (28 мин) : цв., зв.

Борис Пастернак - один из величайших отечественных литераторов. Сам он к славе и величию никогда не стремился. Он полагал, что быть знаменитым некрасиво, а главное достоинство художника видел в том, чтобы «суметь не исказить голоса жизни, звучащего в нас». Длительность - 28 мин.

Гаспаров, Борис Михайлович. Борис Пастернак: по ту сторону поэтики : (Философия. Музыка. Быт) / Борис Гаспаров. - Москва : Новое литературное обозрение, 2013. - 266, [1] с. - (Научная библиотека) (Новое литературное обозрение ; вып. 116. Научное приложение).

Интенсивные, хотя и кратковременные занятия Пастернака музыкой, а затем философией, предшествовавшие его вхождению в литературу, рассматриваются в книге как определяющие координаты духовного мира поэта, на пересечении которых возникло его творчество. Подход к творчеству Пастернака с точки зрения его духовных оснований позволяет выявить сложное философское содержание в том, что на поверхности выглядит простым или даже банальным, а с другой стороны, обнаружить головокружительную простоту неопосредованного впечатления в кубистической затрудненности образов его ранней лирики и прозы.

Б. Л. Пастернак: pro et contra : Б. Л. Пастернак в советской, эмигрантской, российской литературной критике : антология. Т. 2 / Северо-Западное отд-ние Российской акад. образования, Русская христианская гуманитарная акад. ; [сост.: Ел. В. Пастернак, М. А. Рашковская, А. Ю. Сергеева-Клятис]. - Санкт-Петербург : Институт богословия и философии, 2013. - 942 с. : портр. - (Серия «Русский путь : pro et contra»).

В Антологии дано отражение образа Пастернака в современной ему критике, представляющей резкое раздвоение мнений русской читающей публики и литературной критики - советской и эмигрантской. Том делится на 6 разделов в соответствии с резкими историческими и, следовательно, глубокими ответными биографическими изменениями, складывавшими сознательную и творческую жизнь Пастернака. В книге представлены выдержки из воспоминаний, писем, отзывов, критических статей самого широкого круга авторов. Издание рассчитано как на специалистов, так и на самый широкий круг читателей.

Публикация романа за границей и присуждение Пастернаку Нобелевской премии по литературе за 1958 год стали поводом для его официальной травли (раздел «В осаде»). Следующие два раздела посвящены отзывам и дискуссиям в эмигрантской печати, а также первым серьёзным научным исследованиям «Доктора Живаго» (Г.П.Струве, В.Франк, М.Коряков). Помимо этого, том содержит фрагменты личной переписки Б.Л.Пастернака, воспоминания, редкие архивные материалы.

Недошивин, Вячеслав Михайлович. Адреса любви : Москва, Петербург, Париж: дома и домочадцы русской литературы / Вячеслав Недошивин. - Москва : АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2015. - 717, [3] с . - (Литературные путеводители).

Вячеслав Недошивин - журналист, автор книги-путеводителя «Прогулки по Серебряному веку. Санкт-Петербург». В его новой книге - три места действия: Москва, Санкт-Петербург и Париж. Дома и домочадцы русской литературы неразрывно связаны. «Адреса любви» - не учебник по литературе, а уникальный путеводитель.

«Здесь всё выстроено на документальной точности. Кто где жил, бывал, с кем спорил в знаменитых салонах, в кого влюблялся в поэтических кабачках - обо всем этом узнаешь, погружаясь в рассказы, объединившие историю, литературу, биографические загадки и - Географию Великой Поэзии…» (Борис Аверин).

Звучащий Серебряный век. Читает Поэт : [коллективная монография с аудиоприложением / авт. кол.: В. В. Аристов и др. ; отв. ред. и авт. предисл.: Шуванникова Е. М.] ; Ин-т языкознания РАН, Гос. музей истории Рос. литературы им. В. И. Даля. - Москва ; Санкт-Петербург : Нестор-История, 2018. - 414 с. : ил., портр. + 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).

Эта коллективная монография - результат исследования авторской декламации поэтов Серебряного века, выполненного на основе обширной мемуарной литературы и коллекции сохранившихся звукозаписей голосов поэтов. В книге представлены описания голосов и манера авторского чтения десяти поэтов Серебряного века - А. Ахматовой, А. Блока, М. Волошина, В. Брюсова, Б. Пастернака, А. Белого, С. Есенина, О. Мандельштама, Н. Гумилева, Н. Клюева. Приводится краткий обзор традиции поэтических вечеров и салонов Москвы и Петербурга данного периода; рассказывается об истории изучения звучащей художественной речи в России; дается описание коллекции сохранившихся звукозаписей Серебряного века, хранящихся в Государственном музее истории российской литературы им. В. И. Даля.
Книга сопровождается иллюстрациями и имеет уникальное CD-приложение со звуковыми автографами всех описанных в книге поэтов. Некоторые звуковые автографы публикуются впервые.